Журналистика и медиарынок

Когда-то в редакции текли реки писем. Более того, у нас был план по обязательным строкам от имени рабочих, доярок и комбайнеров. Они наговаривали информацию, мы писали заметки.

— Владимир, не мешаю? — С одной и той же фразы начинается наша переписка с людьми из разных сфер. Заканчивается она тоже одинаково — блокировкой граждан, напяливших маски коллег и друзей.

Вдруг поутихли споры о том, когда умрут газеты. Лет десять любая встреча с коллегами натыкалась на тревожный вопрос. Надоело? Привыкли? В конце концов и человек как-то примиряется с фактом, что не суждено жить вечно.

— Что ты там наговорил? — прислал сообщение журналист, давний приятель. Я перешел по ссылке в ныне запрещенную соцсеть и опешил. Яростные комментаторы, словно стервятники терзали интервью, данное мной месяц назад корреспонденту сельской районки.

— Почему вы не подписали фото и не попросили дорожников повернуться лицом, кому интересны спины? — спросил я коллегу.
— Так они не знают, что я их снимал, сказал бы, могли отказаться, — удивился моей непонятливости журналист из районки.