Это случается внезапно. Все такие светлые, друг с другом исключительно на «Вы» и вдруг истошный крик и растерзанные одежды. Вбегает некто, лает, кусает, и ты чувствуешь, как рождается ответное нехорошее чувство.
Похоже на ситуацию на дорогах. Едут водители чинно и благородно, и вдруг появляется торопыга. Мечется по полосам, подрезает. Спустя мгновение твой сосед заражается суетливостью. Потом — еще один, потом еще и еще. Совсем как в фильме про зомбивампиров.
Когда-то я видел битву на летней танцевальной площадке. Один танцор наступил на ногу другому. И вот сначала двое машут руками-ногами, потом четверо, потом сто. Как они решали кто прав? Свои жили в одной стороне города, чужие — в другой.
Большой город, как и сеть, с их анонимностью и недосягаемостью (гдето реальными, гдето мнимыми) рождают отвагу даже у самых трусливых. Многолюдье — питательная среда для ссоры.
Причин для злости немало. Например, нехватка энергии. Для подзарядки надо, чтобы на тебя как следует накричали. Или зависть — «завистливый злее волка голодного». Обида на недооцененность, на «бесконечное отсутствие уважения».
А еще мы все больны одной и той же болезнью. Она называется «непереносимость чужого мнения». Начальство считает дурным тоном советоваться с рядовыми. Рядовые, придавленные начальством и домочадцами, расправляют плечи в незнакомой компании.
Судя по количеству нервных лиц, болезнь прогрессирует.
И чем больше возможностей для интерактива, тем хуже они используются. Сплошная имитация и культ карго. Как на форуме, где я недавно был. Утвержденные спикеры солируют по бумажкам, зрители покорно внимают. И никаких прений.
Плюрализм нынче не в моде. Болтология и говорильня — осуждаемы. Я сам не люблю надолго «присевших на уши».
НО КАК БЫТЬ С ГЛАВНОЙ ФУНКЦИЕЙ ПРЕССЫ — без истерики в широком кругу обсуждать жизнь? Каждый редактор, решившийся на пристойную газету, бьется о стену с надписью «двух мнений быть не может».
|
Владимир КАСЮТИН
|

|
"Журналистика и медиарынок", № 05, 2017 |