| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Замочная скважина
|
|
|
ВСТУПЛЕНИЕ Сегодня мне кажется, что я всегда мечтал стать репортером. Но это, конечно, не так. Если бы я с раннего детства мечтал о репортерстве, то, наверное, не стал бы вначале профессионально заниматься спортом и не поступал бы в Институт инженеров железнодорожного транспорта. Хотя теперь, спустя годы, я не жалею, что закончил это высшее учебное заведение. Попробую вывести оптимальную, на мой взгляд, формулу образования для телевизионного репортера — только не подумайте, что я говорю так, потому что сам прошел этот путь: технический институт плюс ВГИК. Знаю точно: с раннего детства я изводил своих родителей и всех окружающих вопросами. Почему муха летает? Как работает радио? Почему на спичке черная головка и как ее туда приклеивают? Почему рождаются только мальчики и девочки, почему не рождаются кто-то еще третьи? Мои бедные родители не могли ответить и на сотую часть моих вопросов. И наступил момент, когда я понял, что сам должен найти эти ответы. Теперь я понимаю, что любопытство, не оставившее человека после детства, — важнейшее качество репортера. Основа его работы. Даже больше — часть его жизни. Еще больше — вся его жизнь. И, похоже, это качество нельзя приобрести. Оно врожденное. Постоянно задаваться вопросами — это мучительно и вместе с тем прекрасно. Мучительно, потому что уже много лет я живу как репортер, сплю как репортер, занимаюсь любовью как репортер, ем как репортер, все время думаю о том, как можно это снять, как об этом рассказать, какие лучше подобрать слова, как записать стендап… Прекрасно, потому что уже много лет я живу как репортер, сплю как репортер, занимаюсь любовью как репортер, ем как репортер, все время думаю о том, как можно это снять, как об этом рассказать, какие лучше подобрать слова, как записать стендап… У меня нет сомнений в том, что нет на земном шаре лучшего занятия. Более чем за двадцать лет работы репортером я увидел столько, что обычному человеку на это и ста лет не хватит. Я побывал более чем в ста странах, оказывался в самой гуще последних заметных явлений в нашей стране, брал интервью у президентов и премьер-министров, висел на скалах, всплывал с шестиметровой глубины, лежал в засаде, пил яд и кровь кобры, ел живых личинок и только что убитых скорпионов, соблазнял монахинь, снимал в женских банях, раздевался в кадре догола, ломал руки, водил самолеты, добывал золото, играл в хоккей, ночевал в цыганских таборах, лечился от укусов обезьян и тропических медуз, поднимался к жерлам вулканов, ловил крабов, готовил в кадре десятки блюд мировой кухни, ломал кулаком доски, боролся на татами… Всего, конечно, перечислить невозможно. И каждый из них — уже часть моей жизни. В этой книге много оценок еще живущих людей, с которыми меня сталкивала судьба. Вполне возможно, что некоторым не понравится что-то в этих моих оценках. Я к этому готов. Всем мил не будешь, когда стараешься вспоминать правду. В своей многолетней репортерской работе я никогда ни разу ни под кого не лег, не сделал того, чего не хотел делать, всегда вел себя свободно и раскованно. Поэтому я и не сделал большой административной карьеры, хотя мог легко добиться высоких должностей на телевидении. Я всегда был одиночкой, а это не поощряется. За все эти годы, работая на разных должностях, будучи несколько лет политическим обозревателем Российского телевидения, я совершил практически невозможное — не сделал ни одного сюжета на заданную властью тему. Только сотрудники информационных служб телевизионных каналов могут оценить, что это значит. Ясно было, что долго так длиться не могло, но я все же продержался довольно долго… Именно поэтому у меня так много недоброжелателей из среднего телевизионного звена, которые в отличие от меня, во-первых, постоянно под кем-то лежали и зачастую в весьма неудобных позах, а во-вторых, не имели права голоса. Эти люди будут особенно критиковать мою книгу. Заявляю сразу: мне на это наплевать. Потому давайте сразу договоримся — это моя книга. Мое личное пространство. Моя частная территория. И если вы сюда попали по ошибке — отложите эту книгу в сторону. Но если вы зашли сюда по любви — добро пожаловать! Я расскажу вам о некоторых своих репортерских ощущениях. Надеюсь, вы узнаете что-то новое. ИЗДЕРЖКИ РЕПОРТЕРСТВА Репортерская работа только со стороны видится романтической. На самом деле это большой труд, требующий, помимо творческих сил, еще и сил физических. Постоянные перелеты. И, как следствие, джет лег — дикое состояние в связи со сменой часовых поясов. Организм, перестраиваясь на новый часовой пояс, дарит каждый раз головную боль, депрессию, упадок сил и бессонницу. Дикие стыковки авиарейсов. Когда приходится ждать следующего самолета по 10 часов. Один раз — это романтично, два раза в жизни — терпимо, но когда это два раза в месяц на протяжении нескольких лет — невыносимо. Ну конечно, скажут некоторые, кокетничает… На халяву катается по миру и рыдает здесь! Но понять меня в полной мере смогут лишь те, кто так же часто летает, — например, Миша Кожухов, которого я считаю одним из лучших российских репортеров… Бесконечная смена стран может радостно волновать только несовершеннолетнюю девушку. На самом деле это безумие. Много раз, проснувшись среди ночи в гостинице, я в первые несколько секунд не мог сразу понять, в какой стране нахожусь. Жуткое, скажу я вам, состояние, как в плохом сне. Чтобы захватить побольше солнца, мы, как правило, выезжаем из гостиницы очень рано — в 6—7 утра, а возвращаемся когда солнце уже село, поздно вечером. И когда ко мне после душа и ужина приходит какой-нибудь восторженный член съемочной группы с предложением пойти прогуляться по городу — мы же в Париже! в Нью-Йорке! в Токио! — я смотрю на него как на сумасшедшего. Спать, только спать... Смена воды и пищи. Обязательно ждите поноса или, наоборот, запоров — однажды у меня в Малайзии произошло такое серьезное нарушение перистальтики кишечника, что я забыл про туалет на неделю. Жуткая была история — каждый день ел выдающуюся малайско-китайскую кухню, а выхода организм не предлагал. Пришлось признаться малайцам. Дело было в джунглях Борнео, где аптек еще не построили. Стали лечить меня народными средствами — пил отвар листьев манго, ел сырой батат — сладкую картошку. Кое-как помогло. Романтично, согласитесь? Много раз я травился. Два раза — очень серьезно. Гипертонические кризы. В некоторых командировках верхнее давление прыгало за 200. Кто это не испытал, понять не сможет. Во Владивостоке мне один раз вызвали скорую помощь, врач померила давление и заплакала! Я такого еще не видел. — Милый, — сквозь слезы говорила она мне. — Чем же я тебя лечить буду? Нам же лекарств никаких не дают. Лежи. Не двигайся, умрешь ведь! Я подозвал друга, попросил пойти к проституткам и купить у них клофелин. Так и выкарабкался. Во время командировок в джунгли меня страшно кусали комары и осы. И ты никогда не знаешь — это был малярийный комар или нет. Чтобы закрыть «комариную» тему, я перед очередной поездкой в «горячую» точку, а это была загадочная страна на западном побережье Африки под названием Кот д'Ивуар пошел и сделал себе прививку от малярии, которая действует десять лет. Однажды на острове Борнео во время стендапа в воде Южно-Китайского моря меня страшно ужалила тропическая медуза. Трудно передать свои ощущения от этого нападения — словно двадцатью острыми бритвами полоснули по ноге. Я успел увидеть, как она уплывает в глубину — жуткое создание с темно-коричневыми щупальцами. Мгновенно появились представители администрации. Показали мне на табличку у берега, на которой было написано: «Сезон медуз. Купание запрещено. Опасно для жизни». Я сообщил им, что видел табличку, и потому к властям у меня претензий нет. Вызвали врачей, которые требовали моей госпитализации. Они были уверены, что у меня паралич сердечной мышцы и необходимо было выпить какую-то сыворотку. В какую больницу я мог поехать, когда у нас каждый следующий день был для съемок поминутно расписан? В Индии на меня напала обезьяна. В Дели нам рассказали про единственную в мире обезьяну, получающую заработную плату. Президентский дворец в столице Индии давно уже оккупировали макаки. Они воровали важные документы, срывали с влиятельных чиновников шляпы, гадили всюду. В правительстве никак не могли придумать способ, как защитить себя от этих нашествий. Не стрелять же по ним! Ведь в Индии макаки считаются священными животными. Выяснилось, что макаки как смерти боятся лангуров — обезьян, у которых хвост длиннее туловища. Лангур уникальная обезьяна, она прыгает в длину на десять метров. Стоит лангуру появиться недалеко от макак, как те с диким криком разбегаются. Этот страх перед лангуром и решили использовать для защиты президентского дворца. Нашли хозяина, у которого жил лангур, наняли его на работу — не хозяина, а именно обезьяну, выдали ей удостоверение и назначили зарплату сто долларов в месяц. Сначала мы снимали в доме, где жил этот лангур, — в одном из самых жутких районов Дели. Таксист отказался подвозить нас к самому дому — высадил за километр. Грязь. Вонь. Мы шли вверх по узкой улице, по которой вниз стекали нечистоты. И ведь это все происходило в столичном городе... Потом мы попросили привести лангура к президентскому дворцу и сняли, как макаки от него разбегаются. Затем я взял лангура за поводок и стал записывать с ним стендап. В какой-то момент, прямо во время записи он неожиданно прокусил мне руку. Я видел его зубы до этого — уверен, что он их ни разу не чистил. И к стоматологу не ходил ни разу. Меня сразу затолкали в машину и повезли в российское посольство. Послом в Индии был тогда Александр Кадакин, который дал команду посольским врачам, и они буквально обкололи мои ягодицы, сделав из них решето. Укус такой обезьяны очень опасен. Я в Москве еще полгода сдавал потом всякие анализы. Этот стендап с нападением и лечение моей задницы в российском посольстве снимал замечательный оператор Коля Карташов. На моем юбилее в Доме журналиста был показан фильм, куда эти высокохудожественные кадры попали. Были у меня в заграничных поездках и совсем дикие ситуации.
"Журналистика и медиарынок", № 09, 2013 |
||||
