Журналистика и медиарынок

Российская центральная пресса — явление скорее виртуальное, чем реальное. Названия газет большинство граждан знают, но когда читали эти газеты в последний раз, вспомнят едва ли. Особенно это касается качественной, серьезной прессы, аудитория которой сузилась до интеллектуальной элиты, общественных активистов, журналистов конкурирующих изданий и персонажей новостей вместе с их пресс-секретарями.

Совокупный тираж семи ведущих центральных газет («Ведомости», «Известия», «Коммерсантъ», «Независимая газета», «Новые Известия», «РБК daily» и «Российская газета») — чуть более полумиллиона экземпляров, или менее одного экземпляра на сотню взрослых россиян. Какая часть напечатанного продается, раздается или выбрасывается, подсчитать сложно, так как тиражи сертифицируют не все издания. Но про себя могу сказать, что не покупаю бумажные газеты уже много лет и читаю их исключительно в самолетах и ресторанах, где эти газеты раздают бесплатно.

Для сравнения: совокупный тираж семи ведущих центральных газет Германии (Frankfurter Allgemeine Zeitung, Sueddeutsche Zeitung, Welt, Handelsblatt, Financial Times Deutschland, TAZ и Frankfurter Rundschau) — 1,4 млн экземпляров, причем это тираж честный и распространяемый. С учетом того, что в России население почти вдвое больше, чем в Германии (143 млн против 80 млн), получается пятикратная разница в расчете количества экземпляров на число жителей. Хотя и немцы кричат, что тиражи падают, и пресса в кризисе: еще 10 лет назад совокупный тираж перечисленных выше газет превышал 2 млн экземпляров.

В российской провинции центральную прессу не читают, полагая, что она слишком далека от народа. Эти издания там называют газетами Москвы или Садового кольца. Но правда состоит в том, что и в столице читателей центральных газет надо искать днем с огнем. Даже в метро обычно читают электронные книги, реже — бумажные журналы или развлекательные еженедельники.

Человек с нетаблоидной газетой в руках — экзотика, которая при ежедневных поездках из одного конца Москвы в другой встречается не чаще раза в неделю.

Когда в моем подъезде делали ремонт и попросили обклеить газетами двери, я свою дверь обклеил, разумеется, «Новыми Известиями», в которых работаю. А затем прошел по всем десяти этажам, чтобы посмотреть, какими газетами обклеились соседи. За исключением одной квартиры все двери были обклеены бесплатными газетами, которые бросают в почтовый ящик. Такая вот аудитория платной прессы — одна-две квартиры на подъезд.

Чтение ежедневной прессы уже давно перестало быть частью распорядка дня. По данным компании TNS, средняя аудитория одного номера «Коммерсанта» составляет в Москве 119 тыс. человек, в России — 249 тыс. У остальных серьезных газет показатели еще хуже. При том что в аудиторию номера, согласно правилам медиаизмерителей, входят и те, кто всего лишь просмотрел заголовки первой полосы, не прочитав ни одного материала. А если учесть, что значительная часть аудитории читает эти газеты по работе и читает несколько газет, то окажется, что реальных читателей у центральной прессы даже не сотни тысяч, а десятки тысяч.

Это подтверждается статистикой по просмотру материалов на сайтах этих изданий. По данным счетчика mail.ru, в большинстве случаев отдельно взятый материал прочитывают несколько сотен человек, реже — несколько тысяч, и только сенсационные тексты привлекают внимание десятков тысяч. Но ни о сотнях тысяч, ни тем более о миллионах просмотров речь не идет. И это центральные газеты, которые, по идее, призваны вещать на всю страну!

Преподаватели журфака МГУ Людмила Реснянская и Ирина Фомичева еще в 1999 году выпустили книгу «Газета для всей России», где констатировали, что никакой по-настоящему общенациональной газеты в стране нет. Объяснение этому — и сложность доставки газет из-за больших расстояний, и трудности с выстраиванием общей информационной повестки для слишком разных регионов, и недоверие к прессе, запятнавшей себя участием в информационных войнах второй половины 1990-х.

Сейчас фрагментация аудитории еще более усилилась благодаря Интернету. Основное медиапотребление теперь сосредоточено там, но уходит большая часть проводимого в Интернете времени на переписку по электронной почте, общение в соцсетях и просмотр видео (такие данные были озвучены на Российском интернет-форуме 2014 года). Новостей же многим достаточно тех, что размещают на главной странице поисковики.

И если войны или стихийного бедствия нет, то живем дальше и занимаемся своими делами.

Даже при росте политизированности перестроечных тиражей газетам не видать (у «Известий» тогда тираж доходил до 8 млн экземпляров, у еще не пожелтевшей «Комсомольской правды» превышал 20 млн). Пока же, в эпоху относительного спокойствия, центральные газеты ведут, по сути, виртуальное существование. Есть бренд, есть история, есть редакции с десятками журналистов и сайты с тысячами материалов. Но каналами связи с массовой аудиторией центральные газеты больше не являются. Хотя по опыту знаю, что стоит про кого-то написать, и он тут же прочтет, хотя до этого газету не читал, может быть, многие годы.

Медиафутуролог Андрей Мирошниченко предсказывал, что центральная пресса исчезнет в ближайшие несколько лет, так как рухнет система распространения: из-за падения тиражей расходы на логистику в пересчете на экземпляр станут запредельными. Возможно, кто-то откажется от бумажной версии, оставив только сайт. Но практика показывает, что сайты без бумажных версий долго не живут.

Когда это произойдет, большинство граждан исчезновения газет не заметят. Точнее, заметят, что мир изменился, но не сразу поймут, что произошло.

И дело даже не в том, что центральные газеты — гораздо более свободные, чем любые другие газеты в стране, гораздо более критичные к власти и гораздо более профессионально сделанные и задающие уровень для остальной журналистики. Это различают профессионалы.

А для обывателя центральные газеты — это поставщики большей части информации, которую он получает, даже не читая этих газет. Потому что круговорот информации в российских медиа устроен так: утром — в газете, через час — в информагентствах и интернет-изданиях, через два — в дискуссии на радио и в соцсетях, вечером — в теленовостях, а через неделю — в журналах.

Я имею в виду не анонсированные мероприятия и происшествия, а темы, которые журналисты «раскапывают», потому что занимаются этим главным образом именно корреспонденты центральных ежедневных газет. Просто там работает больше журналистов, чем в СМИ других видов (новостные отделы на телевидении, радио и в интернет-изданиях обычно минимальные), и эти журналисты (по крайней мере часть из них) ориентированы именно на поиск эксклюзива.

"Журналистика и медиарынок", № 06, 2014