Журналистика и медиарынок

Леонид Бершидский учился в Московском государственном лингвистическом университете, Калифорнийском университете. В конце 1980?х — начале 1990-х работал в корреспондентских пунктах изданий The Philadelphia Inquirer и Newsweek, в редакции газеты The Moscow Times, был главным редактором еженедельника «Капитал». 

В 1999—2002 годах был первым главным редактором газеты «Ведомости». Затем год провел во Франции, получая MBA в бизнес-школе INSEAD в Фонтенбло. После возвращения в Россию работал в издательствах Axel Springer Russia (запускал журналы Newsweek и Forbes) и «ОВА?ПРЕСС» (был издателем журналов Hello и «Огонек»), в Издательском доме Sanoma Independent Media (главный редактор журнала SmartMoney). В 2007 году по приглашению предпринимателя Александра Винокурова ушёл в бизнес — был управляющим директором банка «КИТ Финанс», позднее генеральным директором инвестиционно?банковского холдинга «КИТ Финанс». В 2009 году опубликовал в издательстве «Эксмо» книгу «Кризис в ж***». Одновременно стал совладельцем и главным редактором делового интернет-сайта Slon.ru. Инвесторами проекта выступали Александр Винокуров и его супруга Наталья Синдеева, вложившие заработанные
в компании «КИТ Финанс» средства в медийную индустрию.
В 2010 году был назначен редакционным директором издательства «Эксмо».
Cтал автором романов в жанре арт-детектива: «Рембрандт должен умереть», «Дьявольские трели, или Испытание Страдивари», «Восемь Фаберже».
В 2011 году ушел из Slon.ru, начал работать консультантом в украинском журнальном проекте «Фокус». В 2012 году редактировал сетевой портал Forbes.UA.

1. НОВЫХ ПРОЕКТОВ НЕ БУДЕТ

КАСЮТИН: Сдается мне, что увеличение числа пользователей ведет к наполнению интернета всяческим мусором...

БЕРШИДСКИЙ: Я бы не сказал, что это мусор. Это материал. С ним кто хочет может работать и выбирать крупицы полезного. Это здорово, что теперь можно практически все что угодно найти. Года четыре назад с западной информацией в Интернете все обстояло намного лучше, чем со здешней. Я мог найти любую статистику и любые исторические экскурсы, любой бэкграунд про любую американскую ситуацию и практически не мог ничего найти здесь. Надо было с людьми говорить, сейчас можно, не выходя из комнаты, узнать многое.

Бабло, которое тратится на электронное правительство и высадку баз в Интернет, не все же воруется. Часть расходуется на то, что должно. Русские данные стало проще выцепить. Другое дело, что стало гораздо труднее от людей добиться откровенности, потому что они боятся. И вот этот страх, цинизм, пофигизм, нежелание дальше заниматься страной очень сильно развились.

Параллельно для всякого дата-майнинга и для собственно информационных раскопок появилось гораздо больше возможностей, не говоря уже о том, что довольно большой кусок бизнеса стал интернациональным. Это тоже способствует доступности информации. А тот, который не стал интернациональным, становится публичным. Вон «АЛРОСА» сегодня объявила об IPO. Чем больше таких вещей происходит, тем ты больше знаешь, тем у тебя больше сырой информации. Собственно, в Интернете весь этот вал того, что там сейчас можно найти, — это сырая информация. Умеешь с ней работать — ты вполне себе можешь жить.

КАСЮТИН: В принципе стране пресса-то не нужна по большому счету. Я даже не про власть. Обществу не хочется смотреть в зеркало. Или хочется?

БЕРШИДСКИЙ: Да ну. Сколько у нас посещаемость Lenta.ru сейчас? Там какие-то хорошие многие сотни тысяч в день. Это посещаемость, сравнимая с «Нью-Йорк Таймс».

КАСЮТИН: И кто эти люди?

БЕРШИДСКИЙ: Это люди, которым интересны в постоянном режиме новости из источника, которому они доверяют. Если посмотреть на статистику, российские хосты — 90 с лишним процентов. А есть еще люди, которым наплевать на источник. Они читают новостные агрегаторы — Mail.Ru, «Рамблер», «Яндекс». Им туда собирается любой мусор, и они минимально делают отбор. А телик сколько смотрят, думая, что это информация?
Нет, я не согласен с тем, что пресса не нужна. Мне кажется, что народ не очень хорошо умеет этим пользоваться. А что есть запрос на информацию, так это сто пудов.

КАСЮТИН: Запрос есть, но платить за информацию вряд ли будут.

БЕРШИДСКИЙ: У нас не хотят платить за книги, за музыку, за кино. Народ лучше украдет, чем купит. С новостями такая же история. У меня три подписки на СМИ — «Ведомости», Financial Times, Les Echos. Есть такая французская бизнес-газета. Я на них подписался, потому что мне неудобно без подписки.

Можно проделывать фокус, когда ты забираешь URL, вбиваешь в поисковик, тебе выдают бесплатную статью. Financial Times отрубает эти возможности, «Ведомости» тоже. То есть ты не подписался — не можешь читать. В Америке, у «Нью?Йорк Таймс» больше доход от подписок, чем от рекламы уже. У Financial Times две трети дохода — электронные подписки. Две трети!

Потому что если людям нужна эта информация, они заплатят, поскольку не могут больше никак ее получить. У нас человеку проще проделать кривой путь с доставанием URL и вбиванием его в поисковик. Чтобы не платить. Это как те люди, что ездят на «Порше Кайен» и заклеивают цифру в номере, чтобы не платить за парковку. А еще неумение пользоваться. Они думают, что получат всю информацию даром. Но они не получают ее даром. Они не понимают, чего недополучают. А вот средний буржуй понимает, что не получит, если не подпишется. Это то же самое отставание в развитии, благодаря которому у нас производительность труда меньше 40% от американской.

КАСЮТИН: Кого вы читаете из российских журналистов? Хотя бы время от времени.

БЕРШИДСКИЙ: Читаю «Ведомости», я их люблю и считаю, что это правильный подход к журналистике.

КАСЮТИН: Есть ощущение, которое у меня было всегда, когда я откуда-то уходил, что без тебя твое дело становится хуже?

БЕРШДСКИЙ: Такое бывало с другими проектами, не с «Ведомостями». Там у меня был замечательный преемник, Татьяна Лысова, которая сделала продукт намного лучше, чем при мне. Хотя тогда журналистская команда в «Ведомостях» была посильнее, чем нынешняя.

КАСЮТИН: С чем это связано?

БЕРШИДСКИЙ: С проблемами образования и с тем, что люди, которые что-то умели хорошо делать, переквалифицировались. Недостаточно денег. Многие ушли в финансовый сектор, в пиар. Люди, которые приходят им на смену, уже не такие умелые. Но все равно продукт сам по себе как продукт лучше, чем был.

КАСЮТИН: Заданы определенные планки?

БЕРШИДСКИЙ: Задана определенная планка, есть школа, есть некий набор требований, есть нажитая годами бескомпромиссность. И по тем же причинам я читаю Forbes, он тоже очень сильно поднялся с тех пор, как я им занимался. Там блестящий редактор Лиза Осетинская, тоже из «Ведомостей».

В Forbes я пишу, у меня там колонка, я читаю колонки на «Снобе», куда тоже пишу. Еще читаю обычный набор либеральных колумнистов, всех этих Быковых, Панюшкиных, Кашиных и прочих, потому что в русской колумнистике сейчас есть это. Это примерно 10% от того, что прочитываю, основная часть на других языках. Постепенно так получается, что работаю все больше и больше на Bloomberg, на английском языке. А то, что им надо, оно не все про Россию. И как-то потихоньку от того, чтобы читать про то, что здесь происходит, я отхожу.

КАСЮТИН: А Что им надо?

БЕРШИДСКИЙ: Я работаю на подразделение Bloomberg View. Это раздел мнений. У него есть сейчас один человек в Европе, в Лондоне, и вот теперь буду я в Москве. Им нужно, чтобы кто-то писал обо всем, что происходит между Лондоном и Москвой, про все остальные европейские страны.

КАСЮТИН: Их интересует ощущения человека из России?

БЕРШИДСКИЙ: Да. Русские тоже интересуют. Россия тоже как бы кусок Европы, глядя из Америки. А здесь я никаких проектов не делаю и, видимо, уже не буду никогда.

КАСЮТИН: Неинтересно?

БЕРШИДСКИЙ: Нереально. Непонятно, зачем здесь нужны новые проекты. Скорее требуется консолидация старых, укрепление их позиций. А в старых, которые хорошие, я уже поработал. Поэтому этот кусок истории для меня закончился.

КАСЮТИН: Зачем при вашей занятости вы пишете книги?

БЕРШИДСКИЙ: Это у меня уже пятая книжка (книга «Ремесло», фрагмент которой был опубликован в № 9 нашего журнала. — Ред.). Книги писать — это кусок дисциплины. Ты знаешь, что тебе нужно раз в определенный промежуток времени выдать главу. И ты думаешь над ней, у тебя спланировано вокруг этого время.

Я люблю дедлайн, у меня много дедлайнов. Иначе я валялся бы целыми днями. Есть еще объяснение. Поскольку проектная работа для меня более-менее закончилась, мне почти сорок два, наверное, пора сложить в одну кучку все мысли и слова, что я накопил. Пора это обобщить и перестать повторять устно. Отвечать, когда спрашивают: «Иди в «ЛитРес», заплати 90 рублей, и читай». Там уже две трети книжки.

КАСЮТИН: Бумажный вариант планируется?

БЕРШИДСКИЙ: Бумажных прав у меня никто не пытался купить. С этой как получилось? Я стал ее выкладывать в Tumblr, главу за главой, бесплатно. Думал, что там напишу, и она там будет вся. Но Сергей Анурьев, гендиректор «ЛитРес», сказал: «Зачем ты это делаешь даром? Давай будем выкладывать по одной главе, мы тебе заплатим аванс и заработаем денег». А я от такого предложения, конечно, не стал отказываться. Народ на самом деле берет довольно лениво, многие ждут, когда книга будет закончена.

КАСЮТИН: Тема такая, что закончить сложно?

БЕРШИДСКИЙ: У меня есть план. В этом плане 24 главы. Думаю, что удержусь от того, чтобы написать больше. Если надо будет добавить, люди мне скажут, чего не хватает. За эту книгу можно будет садиться и через два года заново писать, потому что изменится фон. Но не думаю, что мне через два года захочется это повторять.

"Журналистика и медиарынок", № 12, 2013