Журналистика и медиарынок

  • Увеличить размер
  • Размер по умолчанию
  • Уменьшить размер
Оценка пользователей: / 1
ПлохоОтлично 

Виталий Дымарский:
«Ноев ковчег строили дилетанты,
а «Титаник» — профессионалы»

Юлий цезарь был римским императором. Жанна Д' Арк была пастушкой и пасла овечек и козочек. Если вы около этих утверждений поставили «да» (что совершенно неверно), то вам стоит читать «дилетант»



"Журналистика и медиарынок", № 05, 2012


"Журналистика и медиарынок", № 05, 2012


"Журналистика и медиарынок", № 05, 2012

БИО
Виталий Наумович Дымарский Окончил Московский педагогический институт иностранных языков.
С 1968 года — редактор, переводчик в издательстве «Прогресс».
1973—1983 — редактор и переводчик в журнале «Проблемы мира и социализма» (Прага).
1983—1989 — обозреватель Агентства печати «Новости» (АПН).
1989—1991 — редактор-консультант журнала «Коммунист».
1992—1999 — заведующий корпунктом РИА «Новости» во Франции.
2000 год — генеральный директор ГРК «Радио России» (ВГТРК).
2001—2004 — заместитель главного редактора «Российской газеты».
С 2004 года вице-президент, председатель Совета директоров ЗАО «Компания развития общественных связей» (КРОС). Ведущий авторских программ на радиостанции «Эхо Москвы». Колумнист «Российской газеты». С ноября 2011 года — главный редактор исторического журнала «Дилетант».
Профессор МГИМО и ГУ ВШЭ.
Лауреат премии «Четвертая власть».
За радиопрограмму «Цена Победы» удостоен медали министерства обороны «За заслуги в увековечении памяти погибших защитников Отечества».
Сын известного спортивного журналиста Наума Александровича Дымарского.

Главный редактор недавно появившегося журнала «Дилетант» не столько защищает имя новорожденного, сколько утверждается в правильности его выбора.
«Мы хотим делать популярный исторический журнал. В Чем мы уверены, так это в общественном спросе на популярную историю, интерес к которой в последние годы заметно возрос.
У нас даже власть озаботилась историей, постоянно ссылаясь на деятелей и события прошлого. Главное, чтобы она не вмешивалась в историческую науку и в те дискуссии, которые история вызывает.
Наша задача — не разрешать эти споры, не расставлять все точки над i, а рассказывать о прошлом, просвещая и развлекая. В общем, по-дилетантски».

О появлении «Дилетанта» громко оповестило «Эхо Москвы». Можно сказать, он родился в недрах радиостанции. Дымарский известен своими авторскими программами, в том числе популярнейшим историческим циклом «Цена победы». Среди авторов журнала встретишь журналистов и постоянных интересных гостей «Эха». К идее проекта причастен главный редактор Алексей Венедиктов.

Жили-были

— Виталий Наумович, 2012 год — вам, конечно, это известно — январским указом Президента объявлен годом российской истории, чтобы привлечь внимание общества к отечественной истории и роли России в мировом историческом процессе. Выход «Дилетанта» был приурочен к этому событию?
— Нет, это чистое совпадение. Власть же не согласовывает с нами свои действия. А мы этот проект задумали давно. Хотя, наверное, можно считать, что совпадение не случайное, поскольку огромный интерес к истории виден и сверху, и снизу.

— В указе — создание оргкомитета, «осуществление необходимых мероприятий», «разработка рекомендаций» для местных властей… Но интерес к истории возникает исподволь и, может быть, начинается с интереса к конкретному историческому лицу или месту, где живешь. У вас в журнале есть удачная, как мне кажется, рубрика «Мой герой в истории», где известные люди рассказывают об исторических персонажах, которые их волнуют. А ваш герой — кто он?
— Вопрос врасплох… Ну, если сосредоточиться… Павел I, наверное. Загадочная фигура на российском престоле. Даже историки, серьезные историки — не дилетанты, по-разному оценивают и его правление, и факты его жизни. Начиная с того, кто был его отцом.

— Потрясает разноречивость свидетельств современников… Одни утверждают: солдафон, хам. Другие восхищаются галантностью, остроумием…
— А кто-то говорит: не очень умен.
И все-таки склоняешься к тому, что это незаурядная личность.
Из иностранцев назову в первую очередь Наполеона. Может, тут сказывается мое особое отношение к Франции — я там работал много лет. И все-таки эта фигура более двух веков будоражит умы. Удивительный феномен: ведь он напал на Россию — агрессор! — а нельзя сказать, что в исторической памяти россиян сохранилась какая-то вражда к нему.

— Был даже своего рода культ. «Мы все глядим в Наполеоны…» Когда я попала в собор Дома инвалидов к его гробнице, ощутила такое волнение, торжественность (магия личности жива!), что невольно спросила потом приятельницу-парижанку: француженки у гробницы плачут? Она пожала плечами: не знаю, я там никогда не была. Так что, у французов память хуже, чем у нас?
— Нет, конечно. В стране имеются общества почитателей Бонапарта.
И вообще отношение французов к своему прошлому — это тоже очень интересно. Издается великое множество популярных исторических журналов. Историю чтят. Но, скажем, поклонения королям не наблюдается. Французы по своей сути республиканцы. Может, это им и мешает по достоинству оценить императора Наполеона. Тем не менее, Франция живет по многим канонам, которые были им установлены. Действует, например, его знаменитый гражданский кодекс. Или правила о казино: на каком расстоянии от города они должны находиться. Ведь в Париже нет ни одного казино или игорного дома.

— Потрясает, как сохраняются все памятные знаки. Кафе «Прокоп» — это же конец XVII века! — стоит где стояло, на месте стол Вольтера. Мемориальная доска: Дидро, Руссо… Поэты, писатели — знаменитые посетители, вплоть до наших современников. А в Москве еще недавно был ресторан ВТО на углу Тверской улицы и Пушкинской площади. После пожара и ремонта в этот дом внедрился новомодный магазин. А ресторан, связанный с несколькими поколениями актеров — страница истории театра, исчез. Остался лишь след — в художественной литературе, в мемуарах, в устных легендах…
— Будучи в Париже, мы с женой решили на два дня съездить в Бельгию, посмотреть Брюссель и Антверпен. Она не знает французского и взяла в местной эмигрантской библиотеке имени Тургенева путеводитель на русском языке, 1903 года издания. И по этому путеводителю все можно найти и сегодня. Вот это — отношение к истории.

— Часто слышишь, что страсть к разрушению в менталитете русского народа. Обидно, но как вспомнишь…
— У нас не только менталитет деструктивный, но сама история разрушительна. Что тут говорить? Войны многое смели, и сами себя не пощадили. Памятники рушили, и хуже того — людей уничтожали.
— В последние десятилетия у нас исчезли с лица земли сотни деревень. Были среди них некогда многолюдные, с достойными фамилиями, многовековой историей. Обезлюдевшие дома рухнули, все заросло бурьяном, и хоть бы знак какой поставили, напоминавший, что здесь, в деревне И-ской, жили-были люди.

Зыбкая грань популяризаторства

— Как все-таки пришло название «Дилетант»?
— Сидела маленькая компания, «креативили», как говорят сейчас. Может, нескромно признаваться, но первым произнес слово я.

— «Слово итальянского происхождения, от глагола dilettare — «радовать, услаждать», — объясняли вы в одном из интервью. Но общепринятое значение несколько оторвалось от родного корня. Дилетант — человек, который занимается каким-то делом, не имея специального знания, — не профессионал. Хотя наука знает случаи, когда именно дилетанты делали открытия, к ним чаще относятся как к людям поверхностным.
— Знаете, я боялся, что нас плохо воспримут историки-профессионалы. Нет. Напротив, с нами готовы сотрудничать. Даже с удовольствием. Мы ведь относим к дилетантам не столько авторов, сколько — читателей. Мы не претендуем на строго научные работы, но, естественно, не хотим никакого вранья. Мечтаем, конечно, о каких-то находках, эксклюзивных материалах. И уже, несмотря на малый возраст, такие удачи случались. Главное же — увлекательно рассказывать об исторических событиях, людях.
У нас соотношение между журналистами и историками фифти-фифти. Многие журналисты глубоко интересуются историей. И среди них, кстати, есть и профессиональные историки — Алексей Венедиктов, Николай Сванидзе. С другой стороны, есть историки медийные, как они сами про себя говорят, умеющие популярно донести свои знания до самой широкой аудитории, вовлечь ее в свою орбиту. А другим, может быть, более значительным, ученым этого не дано.

— В свое время народ как-то основательно разбудил Валентин Пикуль. Было повальное увлечение его романами. Но многие историки относились к нему как к недоучке, упрекали в вольном обращении с фактами. Литературные критики говорили о вульгарном стиле.
— Все так, но я считаю, что при всем при том Пикуль делал полезное дело. Я, например, заинтересовался Распутиным и вообще тем периодом российской истории, прочитав роман «У последней черты». Не значит, что всему поверил. Просто это был импульс для того, чтобы почитать и другие тексты, более, возможно, точные с исторической точки зрения. Знаете, я и в своих радиопрограммах всегда говорю: моя задача не в том, чтобы расставить все точки над i, а в том, чтобы человек сам захотел во многом разобраться. Почитал что-то другое, третье. Сопоставил противоположные мнения.
По радио историю изучать невозможно. На слух воспринимается то, что вы хотите воспринять, слышится то, что хотите услышать, иногда противоположное тому, что действительно прозвучало. Я это хорошо знаю по комментариям к моим программам. Но вижу в то же время, что у многих появилась потребность обратиться к более серьезным источникам.

— Авторами можете похвалиться? Борис Акунин в «Дилетанте» предвидится?
— О таком авторе можно только мечтать, но пока он согласился на маленький формат: «Один вопрос Борису Акунину». Правда, он обещал, если напишет какую-то историческую вещь, предоставить нам для публикации с продолжением.
Рады, что у нас есть «Портретная галерея Дмитрия Быкова». Большие очерки о крупных писателях, знаковых фигурах не только литературы, но и нашей истории... Чернышевский, Шолохов, Короленко, Твардовский, Кузьмина-Караваева, хорошая писательница, легендарная мать Мария. Очерк о ней появится в пятом номере журнала, где сквозной темой пройдет Белое движение, а она посвятила ему немало произведений…

— Пока каждый номер «Дилетанта» «нанизан» на сквозную тему. Это, видимо, очень трудоемкий прием.
— Но он делает журнал злободневным и помогает выстраивать внутреннюю структуру. Тема первого номера — опричнина. И не только как русское явление. Многочисленные сюжеты из истории тайных полиций разных стран перемежаются подборкой материалов, связанных с запретом второй серии фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Второй номер посвящен политическим тандемам. Явление в той же мере историческое, сколько и актуальное. Четвертый, апрельский номер, что симптоматично, посвящен выборам, «избранным царям», начиная с Бориса Годунова. А уж вокруг этой темы — огромное количество любопытных фактов.



Их голоса звучат на «ЭХО Москвы». Слева направо: Сергей Бунтман, Виталий Дымарский и Ирина Петровская



— У вас есть консультанты? Сложился постоянный круг историков, редакционный общественный совет?
— Круг, думаю, со временем сложится. Пока трудно говорить о постоянном сотрудничестве — мы выпустили всего пять номеров. И присматриваемся друг к другу. Безусловно, мы обращаемся к авторитетным историкам. Среди них Юлия Кантор, советник директора Государственного Эрмитажа, замечательный историк (тоже из Питера) Евгений Анисимов, интервью с ним опубликовано во втором номере.

Думали, на этом сотрудничество закончится: мы сделали стыдную, дилетантскую ошибку.

В предисловии его имя назвали правильно, а над заголовком крупно набрали «Сергей». Слава Богу, он смеялся в ответ на мои извинения.
С нами обещают сотрудничать академик РАН Юрий Пивоваров, доктор исторических наук Андрей Зубов... Один известный ученый, директор института сказал мне: «Хорошее дело вы задумали, своим скажу, пусть пишут. А для меня писать популярно очень сложно». Мне нравится, что сами историки такую проблему осознают. Иногда статьи приходится переписывать. Нормальное сотрудничество. Нормальная журналистская деятельность.
— Не дилетантская.

Мосты

— Вы жили во Франции в девяностые, в то время, когда к нам возвращались вычеркнутые из истории имена. Цвет российской культуры. А чувствовался еще во Франции отзвук послереволюционной эмигрантской волны?
— Когда я приехал, был поражен вниманием ко мне. С одной стороны, мне это льстило, а с другой — я хорошо понимал, что моя фигура вряд ли кому-то известна, и амбиций никаких я на сей счет не испытывал.
А потом мне сказали: что ты удивляешься? Ты — первый журналист, прибывший из новой, как все говорили, России. Что вызывало интерес и у французов — политологов в основном, — и у нашей эмиграции.
Послом во Франции был тогда Юрий Алексеевич Рыжов. Он раскрыл двери посольства для эмиграции. Я успел познакомиться с великой княгиней Леонидой Георгиевной, вдовой Владимира Кирилловича Романова, главы Российского императорского дома, и с наследником Дома Романовых Георгием. Они с удовольствием шли на контакт, несколько побаиваясь тех журналистов, которые оставались с советских времен. Мы подружились с Борисом Голицыным, который много сделал для развития общественных и церковных связей между Францией и Россией.
Я как журналист занимался проблемами кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа. С моей подачи тема даже обсуждалась на переговорах Ельцина с Шираком.
А, увы, с тех пор ничего не изменилось, стало даже хуже. Дело в том, что у кладбища нет статуса «русское». Это обычное местное — коммунальное — кладбище, где можно хоронить только тех, кто проживал на территории данной коммуны. А там традиционно правят левые — сначала коммунисты, потом социалисты. И они в какой-то момент, когда увидели, что кладбище пользуется популярностью, запретили хоронить «чужих». Нуриеву с трудом выхлопотали место, для решения проблемы вынужден был даже вмешаться Миттеран, президент страны. Поскольку кладбище не является формально русским, то там идет уничтожение русских могил, на месте которых возникают захоронения местных жителей, в основном эмигрантов-вьетнамцев.
Я пытался добиться для кладбища статуса исторического памятника под охраной двух государств — Франции и России. Не получилось и не получается до сих пор, хотя сегодня, по-моему, этим уже никто не занимается. Я видел последние фотографии с кладбища — сплошные пустоты на месте могил.

— На Сент-Женевьев-де-Буа — русский литературный Париж, имена Серебряного века, наши могучие прозаики… Вы, естественно, никого не застали, последним ушел долгожитель Борис Зайцев…
— Я был в его квартире, где сейчас живет его дочь. Знаете, меня это поразило: Зайцев, Шмелев, Ремезов… Для нас это прошлый, теперь уже — позапрошлый век, а мы приходим в современную квартиру, и Наталья Борисовна говорит: «Вот комната папы». Стол, кровать, книжная полка: «Эту полку сколотил и подарил нам дядя Ваня Бунин». Борис Константинович дожил до 1972 года. Дочь рассказывала, как во время визита Брежнева отца и других писателей-эмигрантов высылали из Парижа — «отдохнуть», чтобы не мозолили глаза советскому начальству.
К Наталье Борисовне меня привел Ренэ Герра, известный французский славист и коллекционер русского эмигрантского искусства, который был литературным секретарем у Зайцева.

— Я читала в его книге «Когда мы в Россию вернемся» ваше большое интервью с ним, которое дает представление о его деятельности.
— У Ренэ удивительная судьба. Его интерес к эмиграции не разделяли коллеги — французские слависты. «Чем вы занимаетесь? — говорили они. — Это ведь отбросы истории». Особенно трудно было после войны: налаживались отношения Франции с Советским Союзом, а тут какая-то эмиграция, идеологическая оппозиция… У нас в советские времена его тоже не жаловали, высылали из страны, подвергали унизительным обыскам на границе.
Он собрал колоссальную коллекцию автографов русских писателей, картин русских художников-эмигрантов. Собрал, сохранил — в этом его огромная заслуга. Но еще, в отличие от многих других коллекционеров, для которых коллекция — разменная монета, он ничего не продает. Только приобретает и собирает.
В 60-е годы Герра, будучи совсем молодым человеком, устраивал в Медоне под Парижем вечера, на которые собирались представители интеллектуальной русской эмиграции — Ирина Одоевцева, Юрий Терапиано, Юрий Анненков… И, как выяснилось, все разговоры записаны на магнитофонную пленку, которая лежит у него нерасшифрованной…
— Хорошо бы «Дилетанту» до нее дойти…

Вопреки правилам

— Кто вас читает?
— Пока не могу ответить на этот вопрос точно. Но представляю свою разновозрастную аудиторию по откликам на вышедшие номера. Конечно, мы будем делать замеры. Дело в том, что подход к выпуску журнала у нас был не научный. Только наш собственный интерес плюс интуиция. Были уверены: то, что интересно нам, должно быть интересно другим. Журналистский, дилетантский подход. По уму, на подготовку, раскрутку такого издания нужно минимум полгода.
А мы выскочили, как чертики из табакерки. Осенью решили, получили финансирование, а в январе вышел первый номер. Хотелось начать с января!

— А можно спросить, откуда деньги? Или корректней — кто инвестировал?
— Хороший человек. Наш с Венедиктовым друг, можно сказать, соавтор идеи, сочувствующий. И мы не должны его подвести, разорить.
Многое приходится наверстывать. Уже на ходу договаривались о распространении, хотя это надо было делать загодя. Пошла потихоньку подписка, которая была объявлена во втором номере. Подписаться можно на нашем сайте, есть подписной купон в журнале.
К сожалению, журнал пока московский. В Петербург отправили, но питерцы пока жалуются, что не могут его найти. Видимо, быстро раскупили. Учтем.
В крупнейшем московском магазине «Москва» «Дилетант» стал лидером продаж.
19 мая пройдет книжная ночь в филиале магазина на Воздвиженке, будем там с Венедиктовым презентовать журнал.
Насколько я понимаю журнальную экономику (а понимаю я ее не очень хорошо, по-дилетантски), прибыль идет не от продаж и не от подписки. Покрывает расходы только реклама. А рекламодателям надо предъявлять тиражи и распространение. И эту работу тоже ведем.

— Но ведь никуда не двинуться без интересного содержания…
— Мы стараемся делать журнал для семейного чтения. Хотим, чтобы он был интересен и бабушке с дедушкой, и внуку с внучкой. Стараемся тексты подавать увлекательно — с картинками, интересными фотографиями.
Дали разворот с солдатиками — русская и наполеоновская армия 1812 года, роды войск, снаряжение — все документально. В дальнейшем будем расширять «Детскую площадку».
В четвертом и пятом номерах печатаем пробный ЕГЭ по истории. Через несколько страниц человек может найти ответы на вопросы — проверить себя. Знаю, даже многие взрослые, получив четвертый номер, с азартом погрузились в самопроверку.
Даем викторины «Правда или нет?» Восемь вопросов о Гае Юлии Цезаре, шесть вопросов о Жанне д’ Арк… Такие игры будят интерес к истории.

Поиграем?

Юлий Цезарь был Римским императором.
Жанна д’ Арк была пастушкой, пасла овечек и козочек.
Если вы около этих утверждений поставили «да» (что совершенно неверно!), то вам стоит читать «Дилетант».
А если уверенно вывели «нет», проявив увлеченность историей, то тем паче, «Дилетант» — ваш журнал.

С Виталием Дымарским
беседовала
Тамара Александрова


Журналистика и медиарынок, № 05, 2012


 

ЖУРНАЛИСТИКА И МЕДИАРЫНОК: НАШИ АВТОРЫ

Светлана Макаренко, газета «Крымские известия, Республика Крым
Для себя решила: моими героями должны быть люди, делающие открытия, которые меняют нашу жизнь к лучшему. Люди, которые уверены, как Константин Циолковский, Что «невозможное сегодня станет возможным завтра».